По ту сторону «Времени»
В студии Дмитрий Борисов: примерно такую картинку вы видите на экранах своих телевизоров. Только без торчащей камеры, конечно.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Телевизионные новости переживают ренессанс. Продюсеры придумывают все новые шоу и сериалы, а в рейтингах все равно лидируют информационные программы. И понятно почему: со стабильностью в мире в последнее время как-то не ладится - люди переживают, стремятся быть в курсе событий. И включают телевизор. Самая популярная программа среди информационных, конечно, «Время». Нам удалось посмотреть, кто и как делает эту программу, а также прочие выпуски новостей Первого канала.
Очень самостоятельная Слуцкая
Основные выпуски новостей Первого канала выходят в эфир из бывшей концертной студии «Останкино». В советскую эпоху здесь снимали выступления артистов советской эстрады, потом этот просторный куб размером с половину футбольного поля и примыкающие к нему помещения переоборудовали в огромную фабрику новостей. Одну из крупнейших в Европе, между прочим. Примерно треть зала занимает высокий подиум со столом ведущего. За его спиной - известные нам декорации и рабочие места службы выпуска.
Это аппаратная. Каждый эфир обеспечивает дюжина сотрудников - шеф-редактор, ассистенты, редакторы суфлера и титров, инженеры, звукорежиссер и др.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
- Это не бутафория, не «потемкинские деревни» ради красивого кадра, - спешит заметить главный режиссер Дирекции информационных программ Первого Андрей Кравченко. - Люди в самом деле сидят и работают.
- И что, пройтись можно во время эфира?
- Конечно, если по работе надо. Но махать руками в камеры все-таки не стоит.
Камер, кстати, целых семь: пять статичных, летающий кран и еще одна, как поезд на монорельсе, огибающая стол ведущего.
Здесь гример наводит марафет ведущим. На стойке эфирные костюмы - зеленое платье, например, Ирины Слуцкой.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
В студию входит ведущий Дмитрий Борисов - у него дневной выпуск новостей на одну из «орбит». Как, оказывается, тихо он говорит: в четырех метрах едва можно разобрать слова!
- А кричать и не нужно, речь должна быть естественной, - говорит режиссер.
Кстати, абсолютной тишины в студии никто не требует: радиус действия микрофонов ведущего очень маленький, лишнего зрители не услышат.
Во время сюжета в студии появляется обозреватель Наталья Семенихина - скоро ее блок экономических новостей. Сама прицепила микрофон, улыбнулась Борисову... Позже откуда-то из-за баррикад с оборудованием возникла Ирина Слуцкая - с недавних пор она сообщает новости спорта.
Это рабочее место инженера монтажа, которое нам демонстрирует главный режиссер Дирекции информационных программ Первого канала Андрей Кравченко.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
- А где же ваши ассистенты? - спрашиваю Кравченко. - Вдруг Слуцкая заблудится или время перепутает? Микрофон неправильно закрепит?
- У нас все творческие единицы с высокой штабной культурой, - с достоинством отвечает режиссер. - Нянек нет.
Помимо большой студии, есть еще две поменьше. Они используются, когда пересекаются эфиры на разные часовые пояса. Страна большая - в Москве еще «Время» не вышло, а на Дальний Восток пора уже давать новости в «Доброе утро». Каждый выпуск существует в трех прямоэфирных версиях: на Дальний Восток, Урал и европейскую часть. Например, первый эфир программы «Время» стартует уже в 13.00 по Москве - в Петропавловске-Камчатском-то уже девять вечера.
«Новости» на Первом с «тыла»: 1. Эфирный монитор. 2. Компьютер с двумя дисплеями. 3. Отсчет времени до конца сюжета. 4. Телесуфлер. 5. Принтер.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Всеслышащее ухо
В кадре ведущий читает текст с экрана суфлера - это устройство, которое проецирует буквы на зеркальное стекло, за которым спрятался глаз камеры. Поэтому зрителю кажется, что ведущий смотрит прямо на него. Текст ведущий сам и пишет, ему помогают двое помощников-райтеров.
Вышел под софиты, оттарабанил по написанному - не велика сложность, правда? Но оказалось, это еще не все.
В стол ведущего вмонтированы два компьютерных монитора, незаметных зрителю. Слева - новостные ленты, справа - верстка программы (последовательность сюжетов, параметры каждого из них и т. п.). Пока мы смотрим сюжет, ведущий не сидит без дела. Оперативную новость он тут же может выдать в эфир, что называется, с листа - обычный офисный принтер у него под столом.
Черный стульчик - особый: на нем сидит исключительно Екатерина Андреева.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
В ухе у ведущего, как многие знают, наушник. Но, оказывается, он не время от времени получает какие-либо указания, а вообще всегда слышит, о чем говорят члены эфирной бригады.
- Сейчас у Дмитрия Борисова в ухе целое многоголосье, - объясняет режиссер. - Он в курсе всех внутренних переговоров в аппаратной. Это называется «открытое ухо». Иногда нет времени продублировать ему какую-то команду. А ведущий с «открытым ухом» сам понимает, что происходит.
Читать подводку к сюжету, когда в ухе у тебя болтает десяток людей, очень сложно. Некоторым это неудобно - эти ведущие работают с «закрытым ухом»: слышат только режиссера. Что, впрочем, не мешает им оперативно реагировать на изменения верстки программы.
Сидит ведущий на скромном круглом стульчике с низенькой спинкой совершенно обычного вида. Никого это не беспокоит - его же в кадре не видно. Персональный стульчик есть только у Екатерины Андреевой - вот он, стоит рядом. Я попробовал, конечно, присесть и... едва не упал. Черная таблетка сиденья свободно качается относительно оси градусов на 45 - усидеть можно, только если выпрямить спину и твердо опереться о пол обеими ногами. И не шевелиться.
Так вот в чем секрет знаменитой чудо-осанки Екатерины.
А вот так дикторам программы «Время» подносили срочные новости в советские годы (под столом Вера Алентова, кадр из фильма «Зависть богов», 2000).
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Мотор!
Сердце прямого эфира - космического вида аппаратная, расположенная сразу за новостной студией. Примерно 12 человек сидят перед двумя рядами больших мониторов на стене. Помимо компьютеров, куча разных кнопочек на многочисленных пультах.
Главный тут - режиссер. Слева и справа от него - ассистенты, редакторы суфлера и титров, операторы, отвечающие за компьютерную графику и отбивки, звукорежиссеры и т. п.
Система застрахована от сбоев: пока один человек выдает в эфир сюжет, второй запускает тот же сюжет с другого сервера - на всякий случай. Если заглючит первый, эфир переключат на второй - зрители ничего и не заметят.
Важна работа каждого: стоит оператору суфлера крутить ручку чуть быстрее, ведущий не успеет прочесть текст и захлебнется им. Редактор титров обязан быть идеально грамотным - работает без корректора, причем часто набивает текст за пару минут до эфира. Да что титры! Бывает, ведущий уже объявляет сюжет, а он еще докачивается в систему - выдать материал в эфир можно даже в этом случае. При этом никто не волнуется и не рвет на себе волосы. Выпуск кончился, все встали и спокойно вышли - перекусить, покурить. И как у них получается?
- Тут исключительно фанаты работают, - говорит Андрей Кравченко. - И потом у нас отличная медицинская страховка.
ВСЛУХ
Дмитрий БОРИСОВ - о своей работе
Кошмарный сон ведущего - засмеяться в эфире. Надо досмеяться, сдерживать себя только хуже.
Люди помнят, что видели меня, но не помнят где. Когда учился в университете, преподаватель засчитал мне экзамен автоматом за хорошую посещаемость. Именно этот предмет я пропустил.
Скороговорки для развития речи не очень помогают. Тут одно правило: сначала думать, потом говорить. В жизни люди делают наоборот.
Перед эфиром сердце у меня не екает - некогда. Екает в самые неожиданные моменты, когда рассказываешь в эфире историю и вдруг представляешь кого-то из близких: как бы он отреагировал на эту новость. И вдруг он сейчас новости смотрит?
КСТАТИ
Первый выпуск программы «Время» вышел в эфир 1 января 1968 года.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Кирилл КЛЕЙМЕНОВ: Я умею говорить по телефону, находясь в душе
Зрители со стажем помнят Кирилла Клейменова как ведущего программы «Время». Уже 10 лет он руководит Дирекцией информационных программ Первого канала. Под его началом работают около 1000 человек (включая сотрудников корпунктов Первого в разных городах России и других странах).
- Кирилл, подозреваю, у вас неправильное количество выходных.
- Выходных у меня нет. Вообще ни одного, отдыхаю в отпуске. Я всегда на связи - мало ли что. Я даже умею говорить по телефону, находясь в душе.
- Как же вы тут... живы все?
- Команда подбирается как пазл. Надо, чтобы один элемент подходил к другому. Работа адски тяжелая, она ненормированная, здесь нельзя в шесть вечера встать и уйти. Надо работать столько, сколько надо, а не столько, сколько прописано в Трудовом кодексе. Кроме того что люди здесь стрессоустойчивы, они еще адреналинозависимые. Им нужен этот гормон в гиперколичествах. Сложно сказать, где ты еще это и найдешь в таком количестве. Если говорить о том, как ими управлять, то нужно в первую очередь смотреть на них как на людей. И просто про них много чего знать - даже то, что, казалось бы, и не твое собачье дело. Но это эфир, и здесь эмоциональный фон человека крайне важен.
- Не скучаете по времени, когда сами работали в кадре?
- Меня не выводили из кадра, я ушел сам. Я не скучаю. Мне гораздо больше нравится управлять потоками информации и принимать решения, нести за это ответственность. Всегда с удовольствием объясню, как я бы это сделал в эфире, не очень опытному молодому ведущему. Или поправлю опытного, если считаю, что он был не прав.
- Факт, что всплеск интереса к новостным программам вызван прежде всего ситуацией на Украине. Вы ощущаете себя солдатом информационного фронта?
- Сегодня мы работаем, конечно, в условиях особого времени. По-журналистски было бы правильно иметь съемочную группу и на стороне украинских военных. Но мы лишены такой возможности. Мы пытались официально аккредитовать нашу съемочную группу в зоне так называемой АТО, но безуспешно. Если честно, в этой ситуации очень сложно себя представить отстраненным. Я думаю, что уже и невозможно. Мы получаем кадры, скажем, из Донецка, снимать которые психологически тяжело. Развороченные тела мы «замозаиваем» - зритель не должен этого видеть. Но оператор и корреспондент наблюдают это в полуметре от себя каждый день. Это сопряжено с тяжелыми внутренними потерями. Хочешь ты или нет, вся эта ситуация становится все более личной.